Парадоксы Младшего Патриарха - Страница 112

112

Ну, Кеану и взял.

Магическую копию с карты он снял в одно заклинание – не всякий взрослый маг с такой бы легкостью управился. А потом, благо дорогой гость со старшими братьями заговорился, Кеану взялся за меч. Никто ему не дозволял – но никто ведь и не запрещал, а что не запрещено, то разрешено, верно? И ведь так соблазнительно самому разобраться, что за чары в сталь влиты, какие заклятья на клинок наложены, чтоб им демона убить можно? Одним словом, взял трудолюбивый любознательный мальчик Кеану свой учебный меч и давай на него чары наговаривать, чтобы похоже получилось. Маг заезжий только под конец и заметил – и хорошо, что заметил, не то лежать бы Кеану на семейном кладбище. И не надо нос морщить и уверять, что маг, дескать разиня. Не надо. Кто мог бы на его месте ожидать от тихого покладистого мальчика подобной прыти? Конечно, промедли маг еще хоть малость, и было бы поздно, но все-таки он вмешался – пусть и не сразу, а в самое время. Последнее заклятие он закрепил, а потом меч у Кеану мигом выхватил и в ножны вбросил – опять-таки, в самое время.

Конечно, демона никаким мечом не убьешь полностью – но тот, настоящий меч вполне мог убить проявление сущности Оршана в нашем мире. Меч, заклятый Кеану, тоже мог. Однако тем сходство и ограничивалось. Меч мага мог рубить не только демонического Бога, а и вовсе кого угодно, и из ножен его можно было извлекать по любому поводу и даже без повода. А меч, созданный Кеану из учебной железяки, только против Оршана и годился – и только против Оршана его и можно было вынимать. Извлеченный на свет по любому другому поводу, меч принимался рубить что ни попадя. Успей Кеану наложить закрепляющее заклятие сам, и он бы не совладал со взбесившимся железом. Конечно, для двенадцатилетнего подростка и такая работа превыше всяких похвал. Заезжий маг так и сказал – после того, как отвалил Кеану столько подзатыльников, что на телеге не увезешь.

Карта и меч обретались с тех пор в Малой Башне, где начинающий маг Кеану и предавался своим занятиям. Под замком и под уймой заклинаний – чтобы кто невзначай сдуру не сунулся. Конечно же, Кеану отдал мне не только карту, но и меч. До сих пор я о мече этом только слышал от Лиаха, а теперь он и сам мне в руки идет! Мне было до колотья в пальцах любопытно, и любопытство мое чуть было не сыграло со мной дурную шутку. Хоть и знал я, что клинок этот опасен, а так мне хотелось своими глазами взглянуть, что я едва не вытащил его из ножен безотчетным движением. Одно счастье, что Кеану оставался настороже – так влепил мне по пальцам, что я и посейчас удивляюсь, как они только целы остались.

– Ты эти глупости брось, – сурово велел он.

– Уже бросил, – виновато произнес я. – Вот честное слово.

– Может, мне твои ножны ремнем замотать? – предложил Кеану. – Неровен час, опять вот так забудешься и потащишь меч почем зря – так он тебе же первому голову отмахнет.

– Не нужно, – успокоил я его. – Второй раз я такой глупости не сделаю.

Знал бы я, как мне придется о своей самоуверенности пожалеть! Хотя – а что бы изменилось, намотай мне Кеану хоть ремешки, хоть цепи?

– Ты помногу не набирай, – предостерег меня Кеану, глядя, как я укладываю дорожную сумку. – Оружие есть, деньги есть, талисманы какие-никакие при себе – и довольно с тебя. Кладовую на спине не утащишь.

Я и не думал набирать всякой увесистой дребедени – говорил же, что странствовать люблю налегке – но тут мне интересно стало, аж никакого терпенья нет.

– Так ты мне коня не дашь? – спросил я. Просто так спросил: не собирался я пускаться в путь верхом. Лошадь – это лишние ноги, а мне бы куда больше сгодились лишние руки. Ногам всадника сомнительный отдых, а самому всаднику – несомненные хлопоты. Корми эту скотину, пои, приглядывай, чтоб не украли, да не сбежала, да не заболела… а ну ее совсем. К тому же не люблю я день-деньской в седле трястись, по правде говоря. Одной поездки в замок Майонов с меня за глаза хватило. Предложи мне Кеану скакуна, я бы и сам отказался. Но он не предложил – почему? До того он себя винит, что в дорогу меня одного отпускает – того и гляди, шкуру с себя спустит, чтобы мне было чем от дождя укрыться… а коня вот не предложил.

– Тебе? – фыркнул Кеану. – Да тебя ни одна лошадь не повезет.

– Это еще почему? – я даже малость обиделся. – Конечно, наездник я не из лучших – но ведь и не совсем куль с овсом.

– Да при чем тут… – Кеану, не договорив, махнул рукой. – Ладно. Пойдем. Чем на словах, лучше на деле показать. Сразу все как есть про себя поймешь.

Конюшни у Шенно всегда были отменные. Тому, кто волну морскую оседлал, любой скакун нипочем. Я лишний раз мысленно порадовался, что Лиаха от школы уводил пешком – а пеший всегда тропинку найдет, по которой верхом не проедешь. Вот и не стал Лиах коня брать, чтобы меня настигнуть. А вот если бы я от него верхом удирал… не сбежать бы мне от него конным. Нагнал бы он меня как пить дать и на сбрую нарезал. И ничего бы я ему объяснить не успел.

– Близко не подходи, – остерег меня Кеану, когда я направился прямиком к конюшне. – Стой здесь, на травке. Бока отобьешь, зато кости целы останутся.

А, проваль – да за кого он меня принимает?

Конюх, вертлявый парень, смуглый едва ли не дочерна, выбежал нам навстречу.

– Приведи любую лошадь, – велел Кеану, потом усмехнулся какой-то своей мысли и добавил, – посмирней которая.

Я даже обидеться не успел – только что конюх тут был, а уже его и нету, еще мгновение-другое – вот он и лошадь ведет, подседланную, взнузданную… тоже, надо понимать, немного волшебник, только по лошадиной части.

112