Парадоксы Младшего Патриарха - Страница 76

Если бы я мог, если бы я был волшебником, я бы снес эту мерзость с лица земли, не обинуясь ничем. У Тхиа даже скулы заострились, как у покойника, и кожа на них натянулась и побледнела.

Ну ладно же!

– Эй, Тхиа, – окликнул я его самым беспечным тоном, на который только был способен, – если вдруг опять почувствуешь себя не совсем живым, только скажи. Я тебе такого тумака отвешу – любого покойника враз подымет.

Тхиа обернулся ко мне, полуоткрыв рот и округлив глаза, посмотрел на меня в упор – и расхохотался. Ветер плеснул прядь его волос ему в лицо, и смех прервался коротким кашлем.

– Ох, Кинтар… – вымолвил Тхиа, отдышавшись. – А почему, как ты полагаешь, я тебя с собой и взял? Твой тумак точно любого покойника подымет. Такой тяжелой руки, как у тебя, я сроду не видывал.

Тень ушла из его взгляда. Теперь глаза его блестели прежним ехидством. Так и надо. Держись, Тхиа. Армии этот замок, бесспорно, не взять – а вдвоем мы его с тобой точно одолеем.

– Ты с самого начала на что-то такое и рассчитывал? – поддел его я.

– Нет, – тряхнул головой Тхиа. – Как ни странно, нет. Мне это только что пришло в голову.

Уж не знаю, обещание ли тумака или что другое помогло, но только могильным холодом от Тхиа больше не тянуло. Он был великолепно, дерзко, вызывающе живым. Может, именно таким он и бродил по всем комнатам всех этажей своего родового гнезда? А что… очень даже может быть. Потому что если не держать себя натянутым до предела, как тетива боевого лука, если не посверкивать наконечником стрелы, готовой в любое мгновение сорваться в смертоносный полет, тогда… тогда в этом жутком доме и вправду недолго сорваться. Еще бы отцу не захотеть отправить этакого сынка от греха подальше. И неважно, куда – главное, чтобы прочь из дому. А если он там еще и присмиреет – чего же лучше. Я бы, например, на месте высокородного господина Майона Хелойя точно отправил. Вот только я не на его месте, а на своем, и это хорошо. Иначе бы точно отослал парня. Кому же охота постоянно все равно что под прицелом жить? А, проваль… это ведь я думал когда-то, что Тхиа – создание хоть и языкатое, но безобидное? Да я никого опаснее во всю свою жизнь не видал. Разве что Лиаха – тогда, в овраге, с ножами… и то еще как сказать. Очень опасный. Очень живой, хвала всем Богам. И очень веселый. Особенным таким, невеселым весельем. Но это как раз ничего, с этим мы справимся… вот сам он и справится… собственно, уже почти справился. Вот как только слуги выстроились у ворот, щурясь от немедленной готовности поклониться, тут же и справился. Подобрался – но и помягчел одновременно.

Мне, признаться, интересно было, как выглядят слуги в доме Майонов. Только ли по праздникам они в одежде родовых цветов щеголяют, или и по будним дням тоже? От такого человека, как Майон Хелойя, всего можно ждать… я даже и не знаю, честно говоря, чего. А теперь уж точно не узнаю.

Потому что слуги все, как на подбор, были с ног до головы одеты в зеленое.

Полный траур.

Он, как могильная трава – на всех одного цвета.

– Когда отец умер? – отрывисто спросил Тхиа, соскакивая с коня.

– Высокородный господин Майон Хелойя изволил опочить позавчера на рассвете, – покорно ответил слуга, принимая поводья.

– Изволил? – Тхиа слегка заломил бровь. – Ну-ну. Что-то мне не кажется, что это было изволением. Не в его характере изволять такие глупости.

Почудилось мне – или слуга и в самом деле слегка вздрогнул?

– Кто послал гонца? – продолжил расспросы Тхиа.

– Его светлость господин Майон Кадеи соблаговолил распорядиться известить, – тем же тоном сообщил слуга.

А, проваль – ничего мне не почудилось!

– Дядюшка, вот как, – задумчиво протянул Тхиа.

– Сейчас господину Кадеи будет доложено о прибытии… – завел было слуга.

Тхиа вскинул голову так стремительно, что я даже не успел различить его движения.

– Хозяева гостям не докладывают, – отрезал он. – Кинтар, идем.

Я едва поспевал за ним. Он шагал так быстро, что золото на его плаще так и плясало у меня перед глазами.

– Кто такой этот Кадеи? – поинтересовался я на ходу.

– Двоюродный брат отца, – не сбавляя шага, бросил Тхиа. – Тоже Майон, конечно, только… ладно, сам увидишь. Мы ведь уже почти пришли.

– Откуда ты знаешь, где его искать? – удивился я. – Прямо так, не спросясь…

– Оттуда, что я его знаю, – с беспечностью лучника, уже пославшего стрелу в цель навскидку, пояснил Тхиа. – В кабинете отца, где ж ему еще быть.

Дядюшку Кадеи Тхиа знал неплохо. Он действительно обретался именно за той дверью, которую Тхиа распахнул, не утруждая себя попыткой постучаться. Возможно, дядюшке уже успели доложить о нашем появлении – а может, он просто привстал на звук решительных шагов? Но при виде Тхиа он вновь опустился на сидение.

– С приездом, Тхиа, – произнес господин Кадеи.

Я искал в нем знакомых черт – и не находил. Разве что узкая, легкая кость – похоже, фамильная черта всех Майонов – но и только. На этой узкой кости наросло слишком много… нет, не жира… но и ни в коем разе не мускулов… мяса. Просто мяса. Лишней плоти, не дающей проглянуть сходству, даже если оно и было.

– В любой другой день я сказал бы, что рад тебя видеть, мой мальчик, – вздохнул господин Кадеи. – Увы. Ты так вырос, возмужал… я бы тебя, пожалуй, и не признал при случайной встрече.

Вранье! Тхиа невозможно не узнать, как бы он ни переменился. Лицо у него из тех, что отпечатываются в памяти навсегда и вспоминаются мгновенно. Обычное благовоспитанное вранье, которое и полагается произносить любящим родственникам в момент столь скорбной встречи.